Кавказ. Выпуск XXIII. Родословное древо тюрков - Абул-Гази Багадур-хан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Расстрой ургенджских узбеков
Народ, живший в Ургенджском юрте, разлюбил эту сторону: у него не было уже других речей, кроме слов: «Уйдем отселе!» Когда явилась комета, многие, собравшись в толпы, пошли в Бухару, в Туркестан. Я отправил людей в погоню за ушедшими; но прежде чем они воротили их, из них три толпы ушли. Даже хорошие люди, находившиеся при мне, говорили простому народу: «Эта страна не будет нашей; что вам здесь оставаться? Уходите отсюда, и мы сами вслед за другими также уйдем отселе». Народ понемногу уходил. В конце месяца сентября и в начале октября вышло три толпы в один раз: одна из них пошла в Бухару, другая к казакам, третья к манкытам. Шериф-Мохаммед ушел в Бухару, а я к казакам. В Туркестане я три месяца жил у Ишим-хана; в то время у казаков в Ташкенте ханом был Турсун-хан; он приехал в Туркестан. Ишим-хан поехал к нему для свидания, а меня оставил при своем дворе. Повидевшись с Турсун-ханом, он возратился назад и, взяв меня за руку, опять отправился со мной к Турсун-хану. Представляя меня ему, сказал: «Абульгазий, потомок Яндигер-хана; еще ни один человек из этого дома никогда не приходил к нам и не гостил у нас, тогда как от нас многие жили в доме их; пребывание его при вашем дворе есть одно из счастливых обстоятельств. Турсун-хан отвечал: «Прекрасны слова твои; это и сделаем мы». Турсун-хан взял меня вместе с собой и привез в Ташкент. В Ташкенте у него я прожил два года. По прошествии двух лет Ишим-хан убил Турсун-хана и истребил катыгинов. Я сказал Ишим-хану: «Я пришел сюда с надеждой получить помощь от вас, обоих ханов; но, как между вами таковые дела идут, так я отправлюсь к Имам-кули-хану». Он отвечал: «Хорошо, делай так». Я отправился к Имам-кули-хану. Тюркмены, услышав о моем прибытии в Бухару, прислали ко мне человека с приглашением, чтобы Абульгази-султан пришел к нам, не скитался бы в чужом юрте». Турсун-хан был во вражде с Имам-кули-ханом; потому, по смерти его, у меня не было расположения идти к Имам-кули-хану; а также Имам-кули-хан два раза с неудовольствием уже намекнул мне на то, что я искал убежища у Турсун-хана. Я сказал узбекам: «Не могу жить в этом юрте; и как мое положение здесь всегда будет таково, то что вы об этом мне скажете?» – «Если так, – отвечали они, – то отправься к тюркменам; мы не думаем, что твое расположение к нам когда-нибудь изменится. Но не можем положиться на Шериф-Мохаммеда; не знаем, к кому он более расположен, к нам ли, или к тюркменам?» В это время от тюркменов еще прибыл человек и говорил: «Эсфендияр-хан узнал, что тюркмены зовут к себе Абульгази, и, не доверяя нам, перешел в Гезарасп».
Прибытие Абульгази-хана в Хиву к тюркменам
Тогда я с человеками шестью прибыл в Хиву. Через два месяца Шериф-Мохаммед перешел от меня в Гезарасп к Эсфендияр-хану; они, соединившись, открыли со мной войну. Я остался победителем, и они со мной заключили мир. По прошествии шести месяцев, в продолжение которых я жил, ничего не опасаясь, они оба неожиданно пришла к Хиве и остановились близ городских ворот. Простолюдины из тюркменов, жившие вне города, собрались к Эсфендияр-хану: их число простиралось до пяти тысяч; я с шестьюстами человек, какие были при мне, заперся в городе. В одно время я послал к Гезараспу двадцать человек юртаулов; когда они, опустошив страну, возвращались с добычей, владельцы взятого имущества опередили юртаулов и известили о возвращении их Эсфендияр-хана. Он велел Шериф-Мохаммеду выступить с конницей и захватить юртаулов, прежде нежели они соединятся с Абульгази-ханом. Один из юртаулов приехал ко мне и говорил, чтобы я послал людей для встречи их. Не получив никаких сведений о том, что Мохаммед-Шериф выступил против юртаулов, я послал к ним только сто человек. Мохаммед-Шериф встретился с юртаулами на южной стороне Хивы, при селении Гюльбан-баг. В то же время подоспели туда и посланные мной сто человек. Шериф-Мохаммед послал гонца к Эсфендияр-хану за помощью; и ко мне также прибыл человек с требованием вспоможения. Наш отряд, отражая врага, шел к Хиве. В это время, для обеих сторон, подошли вспомогательные отряды, и на том месте произошла между ними жестокая битва; она продолжалась столько времени, сколько его потребно для того, чтобы сварить мясо. Тогда неприятель обратился в бегство; мы гнали его до самого соединения его с Эсфендияр-ханом. Об этом если бы мы стали рассказывать подробно все обстоятельства, то рассказ сделался бы долог и обширен. После этой битвы мы помирились. В то время двести семейств лучших узбеков перешли из Бухары и поселились между Катом и Аралом. Услышав об этом, Эсфендияр-хан пригласил к себе меня, убогого, и Шериф-Мохаммеда. Шериф-Мохаммеду он дал приказ: «Ты в нынешнюю ночь скройся, уйди к узбекам, показав вид, что я об этом не знаю». Шериф-Мохаммед скрытно ушел. Наутро начальники тюркменов пришли к Эсфендияр-хану и спрашивали его: «Знаешь ли, что твой брат скрылся?» Эсфендияр-хан клялся, что не знает этого; «Это дело – умысел Абульгази!» – говорил он. Тюркмены поверили словам хана. На следующий день Эсфендияр-хан рано утром призвал к себе начальников тюркменских и говорил им: «Абульгази через посланного вызвал узбеков из Бухары в Арал, а отсюда послал к ним Шериф-Мохаммеда. Потому надобно против него принять какие-нибудь меры». Я нисколько не знал
